Читатель нашей газеты Валерий Ефимов предложил работникам «Дновца» организовать поездку по району. Его, также как и других неравнодушных людей, волнует обстановка, сложившаяся в сельском хозяйстве у нас в районе. «Давайте попробуем написать то, что есть на самом деле, поговорим с людьми, живущими в глубинке, может они подскажут причину развала сельского хозяйства», – уточнил Валерий. «Ведь о сельском хозяйстве в нашей газете очень мало пишут, а вот раньше писалось много», – добавил он.
Я с радостью согласилась с предложением Валерия «посмотреть жизнь глубинки» и рассказать об этом нашим читателям. Правда, мне интереснее было узнать не причину развала, а возможность возрождения сельского хозяйства.

В путь-дорогу

После новогодних каникул началось наше путешествие. Путь лежал в деревню Замошки. За окном мелькали разрушенные фермы, дома. С некоторых ферм частично уже был снят шифер, разбирался кирпич со стенных кладок. Несколько домов стояли уже без окон, или были заколочены досками, а где и совсем не было дверей. А ведь когда-то в этих домах кипела жизнь, росли дети.
В деревне Замошки на улице встретили мужчину, обратились к нему с вопросом: «Расскажите, как вам здесь живётся?». «Я приезжаю из Санкт-Петербурга погостить к своей матери, а это её дом, вы у неё спросите, она давно здесь живёт», – показывая в направлении деревянного дома, ответил он.
Дверь нам открыла бабушка и с приветливой улыбкой на лице пригласила пройти внутрь дома. «А что вы хотите услышать? Могу рассказать о своей жизни, когда здесь был совхоз и о том, как здесь нам живётся при нынешней власти», – сказала она.

Неработающий зерносушильный комплекс в д. Лукомо

Более трехсот домов до революции

Мария Васильевна Ефимова родилась 29 июля в 1928 году на хуторе Цыпкино Дновского района. «До войны в округе было много хуторов: Одрониха,Черемново, Выломка и другие», – вспоминает Мария Васильевна.
«Примерно в 1939 году их объединили в колхоз «Красное Черемново», – продолжает она. – Родители работали в колхозе, а моя тётушка была председателем. Сама я начала работать с пятнадцати лет. Война нарушила размеренную жизнь всех людей. В 1942 году нас погнали в лагерь к Скуграм, там стояли бараки, в которых нас и поселили. У моей мамы в то время на руках было трое детей, самому младшему из них исполнилось три года. С лагеря многих людей на работу отправляли в Латвию, Литву. Когда нас освободили, мы отправились в деревню Лужки к маминому брату. До весны жили в окопе, затем построили небольшую избушку. Потом вернулись в Черемново, стали строиться и жить там. Замуж вышла в 24 года за Николая Семёновича. Муж родом из деревни Раменье, работал на железной дороге осмотрщиком. С ним купили дом – пятистенок, но недолго радовались, вскоре его подожгли. Моя тётушка выручила нас, пустила пожить с ребятишками. К тому времени у нас росло уже трое сыновей. Пришлось нам купить дом в деревне и перевезти в Замошки, так мы здесь и живём с 1968 года. Тут родилась моя дочь Светлана, а мне в то время было уже сорок два года. Старожилы деревни рассказывали, что до революции в Замошках стояло более трёхсот домов. А теперь, сами видите – их можно пересчитать по пальцам. В совхозе отработала сорок лет на разных работах: дояркой, телятницей, по наряду.
После выхода на пенсию ещё пять лет убирала клуб, жаль, что и клуба теперь нет. До перестройки вроде бы жили нормально, работали, а вот после стало всё разваливаться в совхозе. Вся жизнь пролетела в делах: растила детей, учила их, было хозяйство. До семидесяти пяти лет держала корову, сама косила, стоговала. Сейчас никого нет, только огородом занимаюсь, могу и баньку стопить сама».

«Наследство» от совхоза

«Вот скажите, Мария Васильевна, наверное, при советской власти вам лучше жилось, чем сейчас?» – задал вопрос Валерий. «Да нет сынок, и при советской власти было всякое, налоги были большие, а пенсия у моей мамы была сначала восемь рублей», – разочаровала бабушка своим ответом нашего читателя. «Самое главное, что нет войны. А то, что раньше рабочий поезд, до которого пятьдесят метров идти, останавливался и брал пассажиров, а теперь берёт только рабочих, – это ничего. Добираемся до деревни на такси за триста рублей, обратно такая же цена поездки. Мы пережили войну, перестройку, и всё равно живём. Вот мне уже скоро девяносто лет исполнится, а жить ещё хочется!» – продолжает Мария Васильевна.
«Как вы думаете, можно вернуть былую славу совхоза и возродить сельское хозяйство?» – спрашиваю я. «Кто же пойдёт сюда работать, ведь здесь ничего не осталось. Вот и мои дети не живут здесь и внуки, а их у меня шестеро. Вся молодёжь уезжает туда, где есть работа и за неё дают хорошие деньги. Поэтому, думаю, ничего не получится. Хотя, может быть, когда-нибудь люди с больших городов поедут в деревни, правда не знаю, что для этого нужно сделать», – признаётся Мария Васильевна. «В «наследство» от совхоза людям в Замошках остался двухэтажный дом, правда проживает там один человек на втором этаже», – сказала она.

«Замошский тупик» и его хозяйка

Мы не смогли проехать мимо этого дома и отправились знакомиться с его единственным обитателем. Находится этот дом № 6 на улице Центральной. Кстати, табличка с цифрой на доме висит новенькая. Издалека дом выглядит крепким, кирпичной кладки. Подъехав поближе, можно увидеть, что часть крыши разрушена, большинство квартир с выбитыми окнами. Дверь в подъезде отсутствует. Поднимаясь на второй этаж по скользким лестничным ступенькам, приходится держаться за перила, а иначе можно скатиться вниз.
Дверь нам открывает, даже не спрашивая: «Кто там?», высокая стройная женщина в шапке поверх платка. «Мы из редакции газеты «Дновец», – представляемся. «Так это вас бог ко мне послал, у меня была мысль написать в редакцию, и вот вы здесь!», – удивляется она.
Лидии Петровне Васильевой в июне текущего года исполнится восемьдесят лет. В этом доме она проживает с 1975 года. Более сорока лет она отработала медицинским фельд-шером от Дновской ЦРБ в Замошском медпункте. Когда существовал совхоз «Прибой», этот дом находился у него на балансе, и его руководство дало эту квартиру под жильё Лидии Петровне. У неё даже есть домовая книга, и стоит штамп в паспорте о прописке по этому адресу. Только вот совсем недавно она узнала, что дом снят с баланса.
«Как же вы здесь одна живёте, не страшно?». «А я не одна, со мной два кота живут. Так у меня есть ещё хозяйство во дворе, а там две козочки и два молодых козла. Внуки помогают, косят траву, но приходится покупать солому», – рассказывает Лидия Петровна. Пока мы ведём неспешный разговор с хозяйкой, чувствую, что ноги в ботинках начинают замерзать. «А вы не мерзнете? Сколько градусов в комнате?». «Давайте измерим». Измеряем – в одной комнате плюс семь, в другой плюс девять. В квартире три комнаты, кухня и туалет. В каждой комнате находится по печке. «Сколько же раз в день вы топите?». «Топить приходится три раза в день в большие морозы, а за зиму уходит три больших машины дров». 
В доме отсутствует водопровод, воду нужно приносить. Крыша в некоторых местах протекает. Туалет старой конструкции, состоящий из железной трубы, которая проходит сквозь два этажа, чистился всего один раз. «Так может вам уехать отсюда?». «Не могу и не хочу уезжать, привыкла уже столько лет жить здесь, да и как животных брошу?». «А гости приходят к вам?». «Да, иногда, но чаще я хожу к соседям, потому что у них более тяжёлое положение в семье, они болеют оба».

Дом, в котором живет Лидия Петровна Васильева, д. Замошки

Двери – на замке, председатель – в Санкт-Петербурге

Чтобы помочь Лидии Петровне разобраться в этой ситуации, 18 января мы сделали письменный запрос председателю СПК «Прибой» Степаняну Хачатуру Ониковичу и решили его отвезти и отдать лично в руки, чтобы сразу получить все ответы, а заодно заехать к Лидии Петровне.
После обеда мы отправились в Лукомо. Всю дорогу нас опять сопровождала картина разрушенных, ферм, домов, скотных дворов. Только к ней ещё прибавился «памятник» зерносушильному комплексу, развалины бывшей школы.
Приехав, увидели, что двери в конторе были на замке, но нам подсказали телефон управляющего Мартика (так, в ходе разговора, он попросил обращаться к нему). Через несколько минут состоялась наша встреча с ним.
Оказалось, что председатель СПК «Прибой» находится в Санкт-Петербурге, но Мартик готов дать ответы на наши вопросы. Он сказал: «Я исполняющий обязанности председателя. Что касается двухэтажного дома в Замошках, 1967 года постройки и принадлежащего СПК «Прибой», он действительно списан с баланса в 2008 году по причине непригодности для дальнейшей эксплуатации (акт списания № 8 от 31.12.2008 года). Об этом была отправлена информация и в прокуратуру и в полицию. Что мы можем сделать? Я могу бесплатно привести дрова Лидии Петровне. Готов выделить использованный, но ещё хороший шифер для ремонта крыши. Но нужно найти тех, кто сможет его сделать. У нас нет такой возможности и специалистов».

Нужно внимание от государства

Мы обрадовались, что появилась надежда на решение проблемы Лидии Петровны. И, конечно, не упустили возможности задать вопросы Мартику о перспективах развития сельского хозяйства в районе.
«В СПК «Прибой» на сегодняшний день два двора, три телятника. А раньше их было семь штук. Всего восемьдесят пять коров и шестьдесят семь голов молодняка. Молоко сдаём на Порховский маслосырзавод. В прошлом году распахали сорок гектаров земли и засеяли викогорохово-овсяной смесью на корм скоту. Этой осенью распахали сто гектаров земли. В моём подчинении находится пятнадцать человек, из них пять доярок. Из техники имеем: пять тракторов, комбайн, два гусеничных трактора, машину «ГАЗ», – делится с нами и.о. председателя.
«Перспективы? Думаю, что её нет, – считает Мартик. – В первую очередь, народ уже распустился, работать не хотят, а денег хотят все. На сельхозпроизводителей давят со всех сторон. Например, банк отказал нам в кредите, а мы хотели купить ещё двадцать коров и уже была договорённость с продавцом из Новгорода, но, увы… Дизтопливо стоит уже почти тридцать восемь рублей за литр, запчасти дорогие. Раньше дизельное топливо стоило семь копеек, а молоко двадцать копеек за литр. Сегодня мы сдаём литр молока за двадцать три рубля. Для того, чтобы находиться в прибыли нужно иметь стадо в пятьсот голов, и среди них обязательно должно быть двести пятьдесят дойных коров.
Чтобы вывести сельское хозяйство из кризиса, нужно особое внимание фермерам и хозяйствам от государства. Хотя в прошлом году оно и дало дотацию на семена, на вспаханные земли, но этого недостаточно».
«В планах на будущее – хотелось бы «поднять» молоко, не продавать своих бычков, сеять морковку для скота, сажать картошку. Самое главное – надо пахать! Я всегда уважаю человека, который занимается выращиванием овощей, умеет работать на земле, не пьёт, не ворует», – завершая свой рассказ, сказал и.о. председателя.
Возвращаясь домой из поездки, мы рассуждали и спорили с нашим читателем Валерием. После пробы себя в роли корреспондента он иначе стал относиться к работе редакции. Сошлись наши мнения в непростых вопросах о сельском хозяйстве. Всегда большое дело начинается с малого. Также и возрождение сельского хозяйства не может в одночасье возродиться. Помогая небольшим фермам, которые стремятся работать на земле, постепенно «поднимется с колен» сельское хозяйство, пока есть реальные люди, знающие и любящие свою землю! И государству нужно увеличить «кредит доверия» таким хозяйствам, фермам и руководителям! Тогда и в нашей газете появится много статей о надоях молока, животноводстве, вспаханных и засеянных полях! И самое главное – о людях, которые смогли это сделать!

Заброшенные фермы в  д. Бессолово

Нина АФАНАСЬЕВА, фото автора
Благодарим Валерия Ефимова за проявленную инициативу и участие в подготовке данного материала